"Да пошлет нам Бог кошмарное извержение!"

Жил-был вулкан на Камчатке. Не один жил, а вместе с братьями-сестрами - одной семьей. Семья была большой - 12 вулканов насчитывала. Ростом и фигурой все вулканы разными были - и богатыри под 5 тысяч метров, и невысокие, недотягивавшие и до З тысяч. Встречались среди них и стройные, и располневшие, и совсем исхудавшие (полуразрушенные). Характером они тоже все были разными - одни спокойными, другие - вспыльчивыми, но быстро отходчивыми, третьи, рассердившись на что-либо, долго тревожили окрестности.

Наш герой далеко от большой реки стоял, не всякий охотник мог его видеть. Да и тихо стоял маленький вулканчик на склоне своего брата-богатыря Камня. Даже ученые не обратили на него внимания, когда раздавали имена его братьям и сестрам. Так и стоял он - маленький, безымянным, пока время не пришло.

Однажды приехала на Камчатку молодая девушка с косичками. Издалека приехала, из Москвы. Вулканы исследовать. Это тогда случилось, когда в Ключах уже 9 лет вулканостанция работала.
Посмотрели руководители станции на девушку, на окрестности и поручили ей изучать тихий неизвестный вулкан Безымянный.
Первое их знакомство состоялось летом 1954 г. Вулкан с интересом взирал на девушку с молотком, которая излазила все куполы экструзии, не раз взбиралась и на вершину. То она отбивала молотком кусочки от его тела, то что-то записывала в полевой дневник, то сидела на плече вулкана и оглядывала окружающую их красоту - переливы солнца на склонах его братьев и сестер - Камня, Ключевской, Зиминых, Толбачиков, Плоских, их многочисленных деток, облака на голубом небе, заросли кустарников, леса у подножий вулканов, далекий шатер гиганта Шиша... Потом вулканологи уехали.

Вулкан привык к этой девушке с молотком. И чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание, 22 октября 1955 года после тысячелетнего перерыва разбушевался.
Изумленная, обрадованная, счастливая девушка с молотком появилась у подножия вулкана, а вулканологи зафиксировали новую активизацию Безымянного. Спустя какое-то время девушка вновь простилась с ним. Опять поразмыслив, он решил так прославиться, чтобы девушка никогда его не забывала.

Генриетта Евгеньевна Богоявленская.
Вулкан Безымянный
Июль 1956 год.




30 марта 1956 г. произошло катастрофическое извержение вулкана Безымянный. Высота вулкана уменьшилась на 200 м, образовался кратер глубиной 700 м. Продукты извержения до неузнаваемости изменили прилегавшие к вулкану окрестности. Через несколько дней после этого извержения в Англии наблюдались необычные по красоте закаты солнца - тонкий пепел, вынесенный вулканом в стратосферу, распространился вокруг земного шара и замутнил атмосферу...
После катастрофы в кратере вулкана начал расти лавовый купол, который, иногда взрываясь и частично разрушаясь, постепенно залечивал огромную рану на его теле.

Девушка с молотком, конечно же, приезжала изучать катастрофическое извержение вулкана. Книга, написанная по материалам этого извержения, прославила ее: отныне имена ее и вулкана всегда стояли вместе - Генриетта Евгеньевна Богоявленская и вулкан Безымянный.
С тех пор ее как магнитом тянуло к этому вулкану. Иногда раз в год, иногда - в несколько лет она обязательно приезжала к нему.

Пролетели 40 лет - Человек и Вулкан менялись обликом, характером. Время проносилось над ними, но преданность друг другу осталась.
С тех пор имя Безымянный стало широко известно: катастрофические извержения вулканов, при которых их постройки разрушаются мощными направленными взрывами, называют "извержения типа Безымянный".
В честь вулкана Безымянного вулканологи установили свой неофициальный праздник - День вулканолога - 30 марта. В этот день обязательно вспоминают вулкан Безымянный, Г. Е. Богоявленскую, вулканологов, ушедших и ныне здравствующих, и обязательно звучит любимый тост:
"Да пошлет нам Бог кошмарное извержение!"



Газета "Вести", №57(1231) за 30.03.1996 г.
Гирина О.А

институт вулканологии

Большое внимание к вулканологии естественно. Вулканология решает фундаментальные научные проблемы, связанные с развитием нашей Земли и других планет. В то же время вулканологи решают важные научно-прикладные проблемы, как, например, закономерности образования и размещения полезных ископаемых вулканического происхождения, использование огромных запасов подземного тепла, главным образом, для получения электроэнергии, прогноз извержений вулканов и землетрясений, освоение минеральных ресурсов дна морей и океанов.

Во всем мире есть несколько научных вулканологических учреждений: у нас, в США, Италии, Японии, Новой Зеландии и других странах. Самым большим среди них является Институт вулканологии в Петропавловске-Камчатском. Выбор места не случаен. Вулканологи должны изучать прежде всего живые, современные процессы, связанные с вулканической деятельностью, их механизм. Без их глубокого исследования трудно или невозможно узнать историю образования и свойства широко распространенных, огромных по объему толщ древних вулканических горных пород и связанных с ними богатых полезных ископаемых. Они изучаются многими десятками научных и производственных учреждений по всей стране. Действующие же вулканы в нашей стране есть только на Камчатке и Курильских островах (кроме них, с оговорками можно было бы отнести к действующим вулканам Эльбрус на Кавказе, вершина которого еще продолжает парить). Несколько вулканов видно из нашего города. На севере стоят грандиозные конусы Корякского и Авачинского вулканов. На юге за Вилючинской сопкой видны массивы вулканов Мутновского и Горелого. В самой середине города возвышается остывший лавовый купол - сопка Мишенная. Они стоят на одной линии, проходящей через Петропавловск. Линия показывает, где находится невидимая ось двухтысячекилометрового пояса вулканов Камчатки и Курильских островов. Институт вулканологии расположен на этой оси, там, где в недрах планеты происходят мощные перемещения и превращения вещества, наиболее интенсивные на Земле в наше время.

* Напечатано в газете “Камчатская правда”: Федотов С.А., член-корреспондент АН СССР, директор Института вулканологии ДВНЦ АН СССР. Институт у вулканов. Завтра в Петропавловске открывается IV Всесоюзное вулканологическое совещание // Камчатская правда. 8 сентября 1974 года. № 213 (13100). С. 1.
сайт:

миры братьев Стругацких

Аркадий Стругацкий.

Осень 1952г., Камчатка


Рассказ «Человек в сетчатой майке» ведётся от лица офицера, вместе с сослуживцами нашедшего в горах Дальнего Востока измождённого человека при обстоятельствах, необъяснимых и необъяснённых в рамках новеллы. Представляет собою почти документальное описание восхождения А. Стругацкого на Авачинскую сопку ещё во время службы на Камчатке.
Рассказ офицера штаба Н-ской части майора Кузнецова

Прошло два часа, и мы перестали разговаривать. Подъем стал значительно круче. Впереди перед нашими глазами чуть ли не в зенит упирался красно-бурый склон конуса Адаирской сопки. Никогда я не думал, что альпинизм окажется таким трудным делом. Нет, мы не карабкались по ледяным скалам, не тянули друг друга на веревках, ежесекундно рискуя сорваться с километровой высоты. Нет. Но приходилось ли вам взбираться на огромную кучу зерна? Вот на что больше всего походило наше восхождение. Щебень – и мелкий, как песок, и крупный, как булыжник,– осыпался под ногами. Через каждые два шага мы сползали на полтора шага назад. Громадные потрескавшиеся глыбы лавы, тронутые осыпью, начинали угрожающе раскачиваться и сползать. Одна из таких глыб, величиной с хороший семейный комод, более округлая, чем другие, вдруг сорвалась с места, прокатилась мимо бросившегося в сторону Гинзбурга и понеслась, высоко подскакивая, куда-то вниз, увлекая за собой целые тучи камней поменьше. Подул ледяной ветер, запахло – сначала слабо, затем все сильнее и сильнее – тухлыми яйцами.
– Вулканические пары, черт бы их взял! – чихая, пояснил майор Перышкин и тут же успокоил нас: – Ничего, здесь еще терпимо, а вот что наверху будет!..
Около двенадцати Перышкин объявил большой привал. Мы выбрались на обширное снеговое поле и расселись на камнях, выступающих из-под обледеневшей снежной корки. Я взглянул вверх. Глыбы застывшей лавы, окружавшие кратер, казались такими же далекими, как и снизу, от машины. Зато внизу открывалось великолепное зрелище. Воздух был чист и прозрачен, мы видели не только все лавовое поле, плоскогорье и пестрое пятнышко нашего городка, но и ряды сопок, темные дымы над бухтой Павлопетровска и за ними – серо-стальной, мутно отсвечивающий на солнце океан.
Мы все очень устали, даже майор Перышкин. Все, кроме Строкулева. Во время подъема он резво лез впереди, останавливался, поджидая нас, и однажды даже суконно-жестяным голосом запел дурацкую песенку. Песенный репертуар Строкулева был известен всей бригаде, и душа радовалась при мысли, что Адаирская сопка представляет собой такое дикое и пустынное место.
На привале мы молчали, грызли сухари и выпили немного воды. Строкулев ползал вокруг и щелкал фотоаппаратом. Перышкин громко сосал кубик рафинада. Коля критически рассматривал подошвы своих сапог, время от времени меряя взглядом расстояние до вершины сопки…
Было уже около трех часов дня, когда мы наконец добрались до цели. Строкулев, свесившись с обломка лавы, вытянул нас наверх одного за другим, и, тяжело отдуваясь, мы сгрудились на краю кратера. Под ветром мотались клочья не то дыма, не то тумана, отвратительно пахло какими-то испарениями.
Поднялся туман. Он стремительно несся снизу. Время от времени сквозь его разрывы открывалась изумительная панорама гор, зеленых долин и океана. Но мы так вымотались, что это нас уже не интересовало. И только отдохнув немного, мы заставили себя подползти к обрыву и заглянуть в кратер.

Вулкан Авача.Фото:Денис Будьков
Именно таким представлял я себе вход в ад. Под нами зияла пропасть глубиной в несколько десятков, а может быть, в сотню метров. Стены пропасти и ее плоское дно были серо-желтого цвета и казались такими безнадежно сухими, такими далекими от всякого намека на жизнь, что мне немедленно захотелось пить. Честное слово, здесь физически ощущалось полное отсутствие хотя бы молекулы воды. Из невидимых щелей и трещин в стенах и в дне поднимались струи вонючих сернистых паров. Они в минуту заполняли кратер и заволакивали его противоположный край.

Аркадий Натанович и Елена Ильинична Ошанина с друзьями.
Весна 1954г., Камчатка

Аркадий Натанович и Елена Ильинична Ошанина.
1954г., Хабаровск

Александра Ивановна Стругацкая.
Начало 1960-х гг., Ленинград

Утро в розовой кухлянке

В истории народов Камчатки рыбе, как символу благополучия, отведено особое место.Издревле наделяли её человеческими качествами, слагали о ней легенды и песни. Каждый год после долгой зимы аборигены колдовали над реками. Считалось: если достойно встретить первую рыбу, то год будет сытным. Чтобы задобрить долгожданных гостей проводили специальные магические обряды.

Утро в розовой кухлянке
Распахнуло небосвод.
Наши чайки-северянки
Праздник ждут у синих вод!
Нынче праздник отмечаем:
Рыбу в реки зазываем,
Дань традициям, обрядам
Отдадим сполна.
Пусть рыбой наполнятся реки
Прозрачной пусть будет вода!

С древних времен Обряд первой рыбы открывал сезон рунного хода лосося, рассказали Fishnews.ru в Ассоциации коренных малочисленных народов Севера г. Петропавловска-Камчатского. Действие проводилось поздней весной или в начале лета и было тесно связано с законами природы. Ведь именно в это время рыба начинает заходить в реки, что для ительменов (коренных жителей края) является жизненно важным событием.

На реке ставят чиручи или, так называемые, мордушки. Попавшую в чиручи рыбу разделывают: отрезают голову, вынимают икру и остальные внутренности. Затем срезают траву, собирают листья и все это сплетают вместе в длинную косу. При ее плетении соблюдают большую осторожность, чтобы все икринки остались целыми. Когда коса готова, племя ительменов идет на реку и протаскивает ее против течения реки, при этом громко выкрикивая: «Ой, как много рыбы приплыло, много-много рыбы!».

Затем косу с почетом вывешивают на дерево около реки. Древние предпочитали, чтобы при обряде присутствовала беременная женщина, так как считалось, что это усиливает энергетику и связь с добрыми духами. Затем ительмены бросали в огонь подношения (еду) богам, готовили уху из попавшей в ловушки первой рыбы и танцевали. После обряда можно было быть уверенным в том, что в реки и в этом году придет много лосося.

покорители вершин

(Daniel Haus 1788 год)

Лекарство от ненависти

Буйство и холод ветров, сочно-зеленая трава и агрессивное серое море, вдохновляющий простор и безысходная запущенность поселков – всё это противоречивая и впечатляющая Камчатка. Но представленный фильм – это не описание природного ареала полуострова.

О чем именно эта картина – сложно сказать сразу же после просмотра. Думать можно долго, и мысль всегда будет приводить всё к новым и новым вариантам. Если брать широко и обобщенно, отталкиваясь от самого поверхностного впечатления, то это – тонкий резонанс души человека и природы. Но, безусловно, из этой общей картины каждый может выделить определенное настроение, задевающее лично его «струны» души. Однако давайте заглянем немного глубже.

Война. Ненависть. Жестокость. И невыносимость человеческих страданий, доходящая до души каждого, даже самого черствого, человека. Главный герой фильма – Вячеслав Немышев – смотрел на войну долго и пристально. Смотрел внимательнее многих. И прочувствовал всё. Ведь как иначе? Он – военный корреспондент. Если человек долго находится в окружении таких эмоций, то они его изменяют. Возможно даже – ломают.

Видим ли мы на экране сломленного человека? Однозначно – нет. Видим ли мы обремененную страданиями душу? Хочется сказать – да. Но в таком хрупком понятии нет единственно верного вывода.

Ясно лишь одно – главный герой отчаянно пытается найти лекарство для своей души, пытается избавиться от ужаса, увиденного на войнах. И удается ему это с трудом. Через радость мелочам, через любовь к ближним, через увлечение природой и неподдельную искренность, через желание жить счастливо постоянно просачивается боль и горечь прошлого опыта.

На фоне великой и устрашающей, но захватывающей красоты Камчатки мы видим борьбу одного человека за гармонию и душевный покой. Что создатели фильма хотят показать через это, что они хотят донести через эту борьбу? Один из напрашивающихся ответов – отсутствие романтики в войне. И то, что никакими средствами восстановить разрушенные войной жизни не получится.

Фильм сложно понять однозначно, но посмотреть его следует всем тем, кто не равнодушен к проблеме войн. К проблеме с точки зрения не политики и мира во всём мире, а с точки зрения единственной души, важность которой сегодня забывают многие.
© Мария Разумовская


«Я целенаправленно искала такого героя, у которого была бы история неординарного выхода из этой ситуации, у которого не было бы алкоголя, наркотиков, суицида, как это обычно бывает после. Это друг моего друга, он телевизионщик. Много снимал для новостей в Чечне, и то, что он уехал на Камчатку, то, что он был бодр, дало мне шанс подумать, что у этой истории может быть другой конец. Не печальный».Режиссер фильма Юлия Миронова
Фильм получила гран-при XXVII Международного фестиваля документального кино в Амстердаме.2014г.

Записки православного миссионера

На другой же день после прибытия в глухое селение пришел ко мне камчадал и
радостно произнес:
— Наконец у нас свой свясенник! Батюска, я просу тебя, доделай мой бабе
ребенка!
Недоумевая, я стал возражать. Но он в ответ выразил недовольство: "Какой же ты
батюска, если не знаесь своей обязанности", — и уже в гневе повторил свою просьбу и в
заключение сказал:
— Такого батюску нам не надо!
На мое счастье наш разговор услышала старушка, жена камчатского казака
Падерина, у которых я остановился, и пояснила:
— Не сердитесь, батюшка, этот камчадал по своему понятию просит вас о
следующем: из-за долгого отсутствия священника родившийся в его семье ребенок был
окрещен повивальной бабкой с наречением ему имени, а ваш приезд обрадовал его, он
просит вас завершить крещение младенца миропомазанием...
В последствии я научился их понимать...

Моя Камчатка.
Записки православного миссионера В этой книге публикуются воспоминания митрополита Нестора (в миру Николай Александрович Анисимов, 1885–1962) — камчатского миссионера, основателя Камчатского православного братства, Камчатской духовной миссии и Петропавловской и Камчатской епархии

рифма цветов

«Как это не рифмуются, -
удивлялся мальчик, -
Когда у той желтая серединка,
а у этого — желтые лепестки?
Колокольчик и гвоздика
Разного цвета, но все равно рифмуются -
Своей нежностью.
Зверобой и душица
одинаково сладко пахнут,
только от душицы сильнее кружится голова,
а зверобой можно класть в чай.
Да все цветы на лугу
замечательно рифмуются!»

© Джон Маверик

Художник Евгений Поротов

Элегия весны

Виталий Александрович Шохин.
"Элегия весны"1979 г.
Произведения художника находятся в Камчатском краевом объединенном музее, Камчатском краевом художественном музее, в частных собраниях России и за рубежом /Австрия, Чехия, США, Мексика, Польша, Югославия, Испания, Швеция, Франция, Япония/.

Психология сиротства

Жизнь в интернате, который никак не мог заменить семью, приводила к тому, что дети вырастали оторванными от корней, забывали традиции, обряды, не знали, как управляться в тундровом хозяйстве, не помнили родной язык и культуру. В то же время полноценными гражданами в цивилизованной жизни они не становились.

© Нина Ядне.

Синде проснулся рано. Открыл глаза и не сразу понял, где находится. Вместо чума над ним был высокий белый потолок. В окно сочился серый рассвет. В комнате было по-утреннему сумрачно. Вспомнил, что не дома. А накануне его вместе с другими ребятами привезли в город Салехард в санаторно-лесную школу, лечиться. Теперь ему предстоит быть здесь целый год.

Сразу стало не просто грустно, а безумно тоскливо. Захотелось завыть, как пес Алто. Вспомнил, как не хотел ехать, как его все уговаривали, особенно воспитательница. До слез жалко было расставаться с любимым авкой — маленьким, брошенным оленихой-матерью олененком. Он сам его выкормил. Синде как бы ощутил в своих ладонях прикосновение гладкой щекочущей шерстки олененка, увидел его большие, влажные, грустные глаза. Тут же почувствовал, как что-то мокрое и соленое покатилось по щекам.

Усилием воли приказал себе: «Не плакать! Я сильный, как отец. Выдержу!»

Из коридора послышались легкие шаги. Приоткрылась дверь. Вошла красивая женщина. Темные волосы, внимательные добрые глаза. «Как ее зовут? — попытался вспомнить мальчик. — Ведь вчера говорила. Кажется, Лариса».

Воспитательница теплой рукой тронула за плечо: «Вставай. Уже утро. Пора. Скоро зарядка».

Так для мальчика из далекой Гыданской тундры начался один из многих, очень тоскливых и тревожных, учебных дней в санаторно-лесной школе.

Синде — третьеклассник. Он уже два года проучился в школе-интернате своего поселка. Знает порядок. Принять и согласиться, правда, трудно. Многое ему непонятно. Например, зарядка! Зачем? В стойбище такого нет. Вот оленя поймать — сноровка нужна. Через нарты прыгал. Ноги тренировал. Аркан удержать — сильные руки должны быть. А зарядка? Ни к чему руками-ногами махать. Только время тратить.

«Но в интернате ведь нет оленей, и аркан для тренировки ты с собой не взял, — убеждает его воспитательница Лариса. — За время учебы ослабнут руки-ноги. Вот и должна помочь зарядка». «Ну ладно, — молча соглашается Синде. — Потерплю».

Все здесь надо делать по часам. А если не привык? Не хочется. Душа требует простора. Ноги сами готовы бежать куда глаза глядят. А надо каждый день целых пять, а то и шесть часов сидеть на уроках. Это после простора тундры, в закрытых классных комнатах! «Ах, как это трудно!» — тяжело вздыхает про себя мальчик.

Он снова с тоской вспомнил, как мама, провожая его к вертолету, наказывала: «Учись хорошо, сын (хасава ню)! Не подведи наш род Вануйто. Ведь тебя не зря назвали Синде. Это значит — родившийся во время сильного мороза. А стало быть, ты терпеливый и выносливый».

Нельзя сказать, что Синде уроки не любил. Любил. Но не все. Как хорошо, например, на уроке физкультуры. Мальчику нравился просторный спортивный зал. Все чисто и красиво. Бегай, сколько хочешь.

Учитель разрешает, как будто заранее понимает, что очень хочется Синде подвигаться.

На матах кувыркаться? Пожалуйста.

С мячиком поиграть? Сколько душе угодно. Синде так убегался, что не на шутку устал. Даже своему недругу на его приставания отвечать не стал. Не захотелось. Пусть его!..

А уроки труда! Мастерская, правда, старая, но лобзики и выжигатели новые. Очень нравятся они мальчику. Он уже придумал подарок маме — сделает досочку для разделки мяса оленя. Хорошая будет доска! Толстая, красивая. Рисунок на ней сделает: желтые лиственницы, маленькие елочки, трава осенняя, олени ягель собирают своими шелковистыми теплыми и проворными губами. Среди них самый маленький любимый авка. Маме понравится!

Еще задачи и примеры на уроке математики нравится решать. Он легко решает, быстро. Самый первый! Даже очень трудные. А учительница не забывает его похвалить при всех. В этот момент Синде чувствует, что краснеет. Никак к похвале привыкнуть не может. Радуется успеху и смущается одновременно.

«А вот диктанты! Кто их выдумал?» Все забывает Синде, «карова» или «корова», «капуста» или «копуста». Зачем это? Вот «олень», «авка», «ягель» сразу бы правильно написал. «Зачем мне эта корова? Нет у нас таких...» — раздумывает мальчик.

— Ну и что, что нет, — как бы читает мысли Синде учительница. — Ты же в огромном мире живешь. А про него знать человеку нужно больше. Потому и человек, что хочет все знать.

«Может, она и права, — соглашается мальчик. — Ладно, выучу эти слова. Вовсе они не трудные. Да и не так много их в третьем классе», — оптимистично решает Синде.

Вот и обед. Столовая красивая, новая, чистая. Повара в белых колпаках, дежурные в фартуках суп разливают. От тарелок поднимается парок. Наверное, горячий. Запах какой! Ощутил Синде, как хочется есть. Увидел горку свежего хлеба с аппетитно поджаристой корочкой. Рядом тарелку с картошкой и куском мяса. Он уже знает, что это вкусная котлета. Съел все. Потрогал свой живот. Похоже, что еще не наелся. Взял в карман несколько кусков хлеба. «Вдруг еще проголодаюсь! Вот побегаю и перекушу». Вспомнил, как первое время в интернате всегда есть хотелось. Сколько бы ни давали еды, все было мало. «Запас не помешает!» — предусмотрительно подумал Синде.

При выходе из столовой его встретила воспитательница.

— Ты, Синде, не забыл, что сейчас отдыхаем? — тактично напомнила она про «тихий час».

— Да, конечно, помню, — ответил мальчик, а про себя подумал: «Ведь я в это время буду книжку тихонько читать. С собой привез». Сестренка Севне посоветовала «Ненецкие сказки» взять. Она хоть и старше Синде, но выглядит такой худенькой и тоненькой, что мальчику ее как-то всегда жалко и хочется помочь, когда делает она тяжелую женскую работу в чуме. Глаза у Севне большие и выразительные. Ее и назвали этим именем, потому что оно означает «глазастая». Помнит Синде, как она заботилась о нем. Он, правда, тогда еще маленький был. Малицу помогала шить для него. Хорошая вышла одежка. Хотел в Салехард с собой взять, здесь поносить, да мама отговорила:

— Маловата уже она тебе, Синде. Вернешься, мы тебе новую подарим.

А сказка оказалась интересная. Читал медленно. Некоторые моменты перечитывал.

«Одна настоящая женщина решила разжечь огонь в чуме. Дрова были сырые, и огонь разгорался плохо. Она стала дуть на угли сильнее. Вдруг одна маленькая искорка отскочила и упала на щеку ее ребенка, который лежал в люльке. Он закричал, заплакал. Настоящая женщина стала ругать огонь всякими нехорошими словами. А он взял и совсем погас. Пришла хозяйка огня Парне в чум и сказала, что не будет огня не только тебе, женщина, но и твоему роду. А была зима! В чум сразу же ворвалась пурга. Не поверила женщина, побежала к соседям взять там углей. Пока несла — они погасли. Тут поняла она, что пришла ее погибель».

«Интересно, что дальше будет? «Тихий час» кончился. Завтра дочитаю», — с ожиданием будущего тайного удовольствия подумал Синде.

Ребят в группе немного. Всего-то пятнадцать человек. Из них семь мальчиков. Все из разных мест. Кто из Тазовска, кто из Кутопьюгана, кто из Гыды. Все про свой дом рассказывают. Он у всех почему-то получается самый лучший. Так воспитательница Лариса и сказала:

— Для каждого человека его родина — лучшая. Это хорошо, что вы про нее так много знаете и так сильно любите.

Синде хоть и молчал на часе общения, но сразу представил себе свое стойбище. Чум мама ставила. В нем тепло, уютно и хорошо. Всегда огонь горит, кипит вкусный, травой заваренный чай, мясом свежим пахнет.

Выйдешь из чума — простор! Далеко видно. Тундра цветная. Мох разных оттенков. Осинки горят на ветру своими прощальными осенними красками. Крошечная лиственница только кое-где оставила зеленые островки на своей маленькой кроне. Вся остальная листва уже пожелтела и готова упасть на землю. Зато брусника поспела, манит к себе пурпурными гроздьями: ешь — не хочу!

Вся картина пронеслась перед глазами мальчика. В который раз за день стало грустно. Почувствовал, что готов заплакать. И, наверное, заплакал бы, если бы воспитательница не сказала, что пора по улице перед сном погулять. Все сразу засобирались, одежду побежали надевать. Никто не заметил Синдиных слез. «Ну и хорошо, что не заметили, а то как-то объяснять надо было бы. А что тут объяснишь? Наверное, все так привыкают», — с тоской подумал мальчик.

Перед спальным корпусом большая футбольная площадка. Директор распорядился поставить настоящие футбольные ворота. Скоро, говорят, целый игровой городок здесь будет. Директор у них заботливый.

Синде досталось быть вратарем. Он так заволновался, что чуть не пропустил первый мяч. Хорошо, что догадался упасть на него животом. Закрыл мяч всем телом и ни за что не отдал соперникам. Потом успокоился. Понял, что играть умеет. Ни одного гола не пропустил. Опять же ребята на него уважительно поглядели. Даже соперники на следующую игру к себе в команду зазывать стали.

Не заметил Синде, как время пролетело. На землю ночь опустилась. Вот и спать пора.

«А звезды в городе не такие яркие, как у нас в тундре. Наверное, городские огни им мешают», — отметил про себя мальчик, в очередной раз за длинный школьный день с тоской и отчаянием вспомнив о далеком родном стойбище.

По данным психологов (А.М. Прихожан, Н.Н. Толстых. Психология сиротства. — СПб.: Питер, 2005), в настоящее время в России увеличилось число детей с синдромом материнской депривации.

В значительной степени этому явлению способствует интернатная форма обучения, сохранившаяся повсеместно на территории Крайнего Севера. Она изначально предполагает изоляцию еще очень маленького ребенка от его семьи, от матери. Как правило, следствием такой депривации является низкая самооценка, отсутствие уверенности в себе, неумение общаться, вспышки немотивированной агрессии и даже психопатия.

Интернатная система обучения в условиях кочевого образа жизни лишает северного ребенка счастья находиться в своей среде, в родном стойбище, заниматься тем трудом, который нужен ему самому, его семье, его маленькому народу.

Немногим детям удается сохранить уравновешенность, приобрести жизненную стойкость и уверенность в своих силах.

Мне, педагогу-психологу санаторно-лесной школы-интерната, приходится наблюдать, как тяжело привыкают дети — представители малочисленных народов Крайнего Севера, прибывшие из дальних поселков и стойбищ, к жизни в условиях большого социума.

Они ревностно демонстрируют свою любовь к родителям, к дому, оленям, собакам. Эта любовь составляет их нравственную основу, помогает выжить, вытерпеть даже не самый плохой по организации и заботе, но чужой интернат.
кандидат педагогических наук,
педагог-психолог


R.S.По данным психологов (А.М. Прихожан, Н.Н. Толстых. Психология сиротства. — СПб.: Питер, 2005), в настоящее время увеличилось число детей с синдромом материнской депривации.В значительной степени этому явлению способствует интернатная форма обучения, сохранившаяся повсеместно на территории Крайнего Севера. Она изначально предполагает изоляцию еще очень маленького ребенка от его семьи, от матери. Как правило, следствием такой депривации является низкая самооценка, отсутствие уверенности в себе, неумение общаться, вспышки немотивированной агрессии и даже психопатия.Интернатная система обучения в условиях кочевого образа жизни лишает северного ребенка счастья находиться в своей среде, в родном стойбище, заниматься тем трудом, который нужен ему самому, его семье, его маленькому народу.Немногим детям удается сохранить уравновешенность, приобрести жизненную стойкость и уверенность в своих силах.
Мне, педагогу-психологу санаторно-лесной школы-интерната, приходится наблюдать, как тяжело привыкают дети — представители малочисленных народов Крайнего Севера, прибывшие из дальних поселков и стойбищ, к жизни в условиях большого социума.Они ревностно демонстрируют свою любовь к родителям, к дому, оленям, собакам. Эта любовь составляет их нравственную основу, помогает выжить, вытерпеть даже не самый плохой по организации и заботе, но чужой интернат.
По данным психологов (А.М. Прихожан, Н.Н. Толстых. Психология сиротства. — СПб.: Питер, 2005), в настоящее время в России увеличилось число детей с синдромом материнской депривации.

В значительной степени этому явлению способствует интернатная форма обучения, сохранившаяся повсеместно на территории Крайнего Севера. Она изначально предполагает изоляцию еще очень маленького ребенка от его семьи, от матери. Как правило, следствием такой депривации является низкая самооценка, отсутствие уверенности в себе, неумение общаться, вспышки немотивированной агрессии и даже психопатия.

Интернатная система обучения в условиях кочевого образа жизни лишает северного ребенка счастья находиться в своей среде, в родном стойбище, заниматься тем трудом, который нужен ему самому, его семье, его маленькому народу.

Немногим детям удается сохранить уравновешенность, приобрести жизненную стойкость и уверенность в своих силах.

Мне, педагогу-психологу санаторно-лесной школы-интерната, приходится наблюдать, как тяжело привыкают дети — представители малочисленных народов Крайнего Севера, прибывшие из дальних поселков и стойбищ, к жизни в условиях большого социума.

Они ревностно демонстрируют свою любовь к родителям, к дому, оленям, собакам. Эта любовь составляет их нравственную основу, помогает выжить, вытерпеть даже не самый плохой по организации и заботе, но чужой интернат.

Митрополит Нестор

«…Получены сведения, что Начальник Камчатской Миссии Архимандрит Нестор имеет быть возведен в сан Епископа и будет вторым викарием Владивостокской епархии с пребыванием в г. Петропавловске Камчатской обл. Здесь же, в Петропавловске, будет сформировано Дух[овное] Правление. Таким образом ненормальное положение церковной жизни на отрезанной от мира Камчатке, где отцы Благочинные, в силу необходимости, были полуепископами, ныне устраняется… хиротония в Епископа о. Архимандрита Нестора состоится 16 октября с. г. во Владивостоке. На хиротонию… ожидаются: Высокопреосвященный Архиепископ Иркутский и Преосвященные Епископы: Забайкальский, Благовещенский и Японский (Киотосский)»
Владивостокские епархиальные ведомости [ВЕВ]. 1916 г., № 18 от 15 сентября.


«.в десятых годах нынешнего века о забытой власть имущими людьми Камчатке заговорил в Санкт-Петербурге скромный иеромонах Нестор и тем самым как бы вторично открыл ее»
Нестор (Анисимов), митр." Мои воспоминания. Материалы к биографии, письма."


Митрополит Нестор

ИЗ ПОЭМЫ «БЕНЕВСКИЙ»

Нет, проще в глубях океанских вод
Излиться огнедышащим вулканам,
Нет, легче розе, если расцветет,
Расплыться облачком благоуханным,
Чем скрыть влюбленность, если пристает
К тебе вельможа с добродушьем пьяным.
К тому же мимоходом помяну,
Что ты влюбился в знатную княжну.

Такая страсть уже случалась: Тассо,
Еще Жуковский, гувернер-поэт,
Балладою пришпоривший Пегаса,
Хоть подлинной заслуги в этом нет.
В стихе российском скверный привкус мяса -
Строка что кнут ложится на хребет
И кожи рвет горячие полоски.
Там в сочинениях Кавказа отголоски.

Алмазами сверкает Пушкин. Но
Сенковский — это воплощенье грязи.
О Лермонтове слухов здесь полно,
Но он гостит всё время на Кавказе.
Боится царь поэта и давно
Боится лавров. Плод моих фантазий?
Но лавр российский будет подрастать
И может даже виселицей стать.

Царь увлекается литературой:
Он русский Шлегель, критик и знаток.
И вот в театрах царской креатурой
Стал Кукольник, влиятельный пророк.
Всегда в кулисах полицмейстер хмурый
Стоит со шпагой, он вам даст урок:
Вас упечет в Сибирь без церемоний.
Сам Жюль Жанен был мягче в фельетоне.

Журнал выходит — «Бенкендорф-ревю».
Ждут новобранцев между тем верблюды.
Их шлют в Хиву — прославиться в бою.
Никто не возвращается оттуда,
Все гибнут в знойном и чумном краю.
В Прикаспии очков белеет груда:
Всё войско состояло, говорят,
Из сочинителей, не из солдат.

из поэмы"Бенёвский"
Юлиуш Словацкий
(1809—1849)

Александр Петрович МЕШКОВ

Триста лет назад на берега реки Уйкоаль пришел русский человек и поставил в устье реки Канучь, впадающей в Камчатку, большой деревянный крест с надписью: «205 (1697) году июля 13 дня, поставил сей крест пятидесятник Володимер Атласов со товарищи 55 человек». Это было событием огромной важности — Камчатка вошла в состав Российской Империи.

Александр Петрович МЕШКОВ родился 5 октября 1929 г. в с.Куликово Алтайского края. Самодеятельный художник. Почётный житель Усть-Камчатского района. Ветеран труда. Женат, две дочери, четыре внучки, один правнук.

По данным современной археологии, здесь, в долине реки Камчатки, на берегу озера, в которое впадает небольшая река Ус-Кыг (Ушки), почему озеро и получило название Ушковское, обнаружено самое древнее из известных поселений Северо-Восточной Азии.
Член-корреспондент Академии наук СССР Н. Н. Диков считал, что ему не менее 15 тысяч лет. Более того — обнаруженные при раскопках предметы позволяют утверждать о несомненной связи древнейшей протоазиатской культуры с культурами протоиндейцев Северной Америки и протоэскимосов. Вот какая открывалась тайна времен и народов. Когда-то здесь, в Стране Огнедышащих Гор, они поселились на берегах рек, богатых жирным лососем. Часть этих первопоселенцев так и осталась здесь, избрав для себя рыболовство главным занятием для сохранения жизни своего рода — будущего рода камчадалов. Другие — эти были охотниками — отправились вслед за кочующими мамонтами и бизонами — и через Берингийский мост (существовавший в те тысячелетия перешеек, соединявший Азию с Америкой) ушли на север и восток и поселились в тех местах, став прародителями эскимосов и индейцев.

Никак не сидится на месте русскому человеку. Преодолев тысячи верст сибирской тайги и непроходимых болот и выйдя к берегам Тихого океана, он начал готовиться к тому, чтобы покорить и сам океан, названный впоследствии еще и Великим. И удивительным образом связались между собой тысячелетия: в урочище Ушки, откуда вышли протоамериканцы, была обнаружена корабельная роща лиственницы для постройки бота «Святой Гавриил» Первой Камчатской экспедиции Витуса Беринга — первого военного судна России на берегах Тихого океана.
К сожалению, очень мало знают современники о судьбе этого удивительного бота, на котором Беринг прошел проливом из Тихого океана в Северный Ледовитый, названным затем его именем, и тем самым впервые реально определил северно-восточные границы Азии, и разрушил миф о соединении двух континентов.
Но это известно. Неизвестно другое — что в 1730 году экипажем бота «Святой Гавриил» было обнаружено судоходное устье Амура. За сто с лишним лет до Невельского. Если бы эти данные не пылились в архивах, то ошибка Крузенштерна, посчитавшего, что Амур не имеет судоходного устья, была бы исправлена тотчас, а может быть, ее бы и не было вовсе.

В 1732 году экипаж бота совершил другое открытие мирового значения — Америки. Да-да, не Витус Беринг, как это часто пишут, а Иван Федоров, Михаил Гвоздев, Кондратий Мошков, Лаврентий Сметанин и остальные члены экипажа, многие из которых — нижнекамчатские казаки. В 1739 году бот «Святой Гавриил» в составе экспедиции М. Шпанберга побывал в Японии.
Удивительна эта страна Уйкоаль — Камчатка. С каждым годом открываешь в ее истории, в судьбах ее людей нечто новое, замечательное по красоте, неожиданное, необыкновенное. И Александр Петрович Мешков из тех, кто хочет сохранить, донести до людей все то, что так дорого для него самого, чтобы украсить быт, согреть сердца, принести добро в этот — такой жестокий сегодня для всех, особенно стариков, мир.

Работы художника Владимира Истомина

"Северный натюрморт"

Феликс Тебиев

Феликс Тебиев родился 30 января 1940 года в городе Орджоникидзе Северной Осетии. Окончив в 1963 году Северо-Осетинское художественное училище, приехал на Камчатку в село Тигиль. В Тигильской земле он прожил 16 лет: преподавал черчение и рисование в средней школе, работал на разных предприятиях. Здесь он встретил добрых отзывчивых людей, которые, несмотря на многие отрицательные стороны воздействия цивилизации на жизнь кочевых народов, старались сохранить свой язык, свою культуру, обычаи, привычки.

Художник за многие годы сумел познать и выработать собственный художественный взгляд на эту суровую землю, которая мгновенно захватила его творческую душу неповторимой красотой, самобытностью образов и характеров северян. В этот период он создал ряд портретов, в которых стремился передать органическую связь человека с природой. И, даже переехав в 1979 г. в г. Петропавловск-Камчатский, продолжал работать над темой труда и быта коренного населения Камчатки – коряков и ительменов.

Феликс Тебиев интересовался всеми событиями, происходящими в Корякском автономном округе. В поле его зрения и изучения постоянно находится природа, люди, их труд, культура, быт. Здесь, в Тигиле, у него прошли три выставки, получившие признательные отклики и благодарность жителей района. Прошла выставка и в окружном центре – поселке Палана, посвященная 50-летию Корякского автономного округа. Мастерская художника в Тигиле постоянно привлекала к себе поклонников таланта, друзей, знакомых, официальных лиц, представителей литературы и искусства. В разное время здесь побывали партийные и советские работники Корякского округа, поэты и писатели Камчатки, артисты Корякского национального ансамбля «Мэнго», проходили экскурсии для тигильских школьников.

Художник часто и надолго выезжал и в другие села района. Впечатления от поездок в Ковран, Хайрюзово, Воямполку, Лесную - национальные корякские и ительменские села – ложились в десятки зарисовок и этюдов, и обязательно реализовывались в новые картины.

Портретный жанр занимает значительное место в творчестве Тебиева. Одна из основных тем в этом жанре – человек и его дело. Его образы реалистичны и передают общий собирательный образ характер человека Севера - уверенного, стойкого, привыкшего к борьбе со стихией.

Если в 60-70-е годы среди героев Феликса Тебиева преобладают жители тундры, охотники, рыбаки - «Портрет оленевода», «Каюр», «Зов предков», «Портрет зоотехника Оккирго», то в дальнейшем живописец значительно расширил свой диапазон, создав значительную галерею образов своих современников-деятелей искусства, которых знает и ценит Камчатка. Среди них «Портрет журналиста В. Боровкова», «Портрет Иваненко», «Портрет партизана Г. Косыгина» и др. По мнению художника, эти образы ведут к раздумьям о высоте нравственных качеств человека, о ценности человеческой жизни.

Феликс Тебиев - художник разноплановый. Кроме портретов северян, у него много жанровых и тематических полотен, натюрмортов. Тебиев много работает как пейзажист. Из путешествий он привозит десятки этюдов, которые затем подолгу обдумывает в своей мастерской. В своих пейзажах он стремился показать крупные природные формы, уникальный камчатский ландшафт: горы, вулканы, тайгу, тундру и морские просторы.

Феликс Тебиев был активным участником художественных выставок самого разного уровня: областных, зональных, республиканских персональных и зарубежных. Он побывал со своими картинами во многих странах мира (Чехии, Австрии, Италии, Китае, Японии).

Живописец был активным общественным деятелем. Он неоднократно избирался в правление Камчатской организации Союза художников России, а с 1983 по 1987 годы был его председателем. В 1977 году он был избран делегатом на съезды художников РСФСР и СССР. В 2000 году Феликс Тебиев создал Камчатское отделение Творческого Союза художников России, куда вошли мастера разных направлений: живописцы, дизайнеры, мастера декоративно-прикладного искусства, фотохудожники, архитекторы. В 2009 году Камчатскому отделению Творческого союза художников России было присвоено имя его основателя - Феликса Тебиева.

Его яркая творческая, энергичная общественная деятельность многократно становилась объектом широкого признания. Дипломы и грамоты самых разных уровней, звание Лауреата премии Камчатского комсомола, Лауреата Областной Государственной премии, портрет и биография, занесенные в историческую портретную галерею «Скрижали Камчатки», персональные награды в Австрии, Югославии, Японии, Серебряная (2001) и Золотая (2003) медали Президиума Российской Академии Художеств, почетное звание «Заслуженный художник России» (1998) - все эти награды говорят о том, что Феликс Тебиев по праву считается сегодня гордостью камчатской и российской культуры.

43 года художник Феликс Тебиев отдал служению Камчатке. Его полотна приобретались Дирекцией выставок Министерства культуры РСФСР, находятся во многих музеях Камчатки и России, в частных коллекциях, в том числе и за рубежом.

Было это в конце XVIII века, в годы царствования Екатерины II.

Польский граф.Русский пират.Император Мадагаскара.
“В 1770 году присланы были из Петербурга пять человек арестантов, из них двое чужестранцев, а какие они люди, указа объявлено не было, и мы не знали, а сказывались они, что сосланы в Камчатку за государя Павла Петровича."
"Из чужестранцев один назвался бароном, и все его почитали, а особливо присланные и командир его отменно предпочитали."
Ⓒ Штейн
Мориц Август Алодар Бенёв

Один корнет задумал славу прекрасным днём добыть в бою
Мориц Август Алодар Бенёв, наверное, стал бы неплохим гусаром — красив и смел, любимец женщин! Но за громкие похождения и неуважение к чинам его выгнали из армии, а разгневанный отец лишил наследного поместья в родной деревне Вербово, что в Словакии. И красавец-гусар пошёл искать счастья по свету. В соседней Польше как раз случилась гражданская война — шляхта не желала ограничивать свои привилегии и выступила против короля. Тот обратился за помощью к России (Станислав Понятовский был одним из фаворитов любвеобильной Екатерины). А Морица Августа с радостью приняли в ряды повстанцев. Им он представился на польский манер — как Маурициус Беньовский, барон (врал, конечно). Славы, однако, не добыл — попал в плен к русским. Как дворянина, его отпустили под честное слово. Но когда он попал в плен во второй раз — сослали в Казань. А когда бежал оттуда и снова был пойман — сослали на Камчатку. Пересекая Евразию под звон колокольцев, Марек Беньовский понял, что с Камчатки так запросто уже не убежать.

Заговор

В Охотске ссыльные долго ожидали попутного ветра. Беньовский узнал, что недавно русские нашли путь в Америку, и загорелся идеей захватить корабль и бежать туда, а оттуда — в Европу. План понравился нескольким ссыльным русским офицерам. Удалось добыть кой-какое оружие…
Пересекая Охотское море, заговорщики ждали удобного случая. Но он так и не подвернулся — у камчатских берегов корабль попал в шторм и лишь чудом с переломанным рангоутом сумел войти в устье реки Большой.
Осенью 1770 г. Беньовский и компания прибыли в камчатскую столицу — Усть-Большерецк. В этой деревеньке, занесённой снегом по самые крыши, собрался весь цвет русской оппозиции. Был тут и камердинер императрицы Анны Леопольдовны Александр Турчанинов, с вырванными ноздрями и языком, сосланный ещё Елизаветой, и лидер демократов Ипполит Степанов, московский помещик, мечтающий о Конституции, и другие противники немецкой принцессы на русском троне, среди которых выделялся гвардейский поручик Пётр Хрущов, отсидевший уже девять лет по загадочному приговору: «за изблевание ея императорского величества». Командовал всей Камчаткой армейский капитан Григорий Нилов — настоящий русский богатырь, огромный, как медведь, и пьющий непомерно. Под стать ему был и гарнизон, поэтому на всякий случай Нилов оружие солдатам не выдавал, а пушки, сберегая от непогоды, снял с лафетов и хранил в цейхгаузе.

Камчатский мечтатель

Беньовского поселили у Хрущова. Бывший гвардеец высмеял надежды ссыльного «польского генерала» (именно так представился Марек, хотя у повстанцев был капитаном гусар) бежать в Америку. «Аляска — это льды и кровожадные индейцы! Вот куда надо плыть!», — и Хрущов достал заветную книжку. Это были записки лорда Ансона о путешествии в южные моря. Особенно нравилось лейтенанту описание жизни туземцев на о. Тиниана (Марианские о-ва). По-видимому, это напомнило Беньовскому коммунистическую утопию Кампанеллы — и он резко изменил свои планы. Беньовский и Хрущов (какое совпадение!) рассказали своим товарищам по ссылке о Городе Солнца, и как замечательно было бы основать такой город, где все жители будут свободны и счастливы, где-нибудь на цветущем острове в тёплых морях, естественно, населённом прекрасными туземками. И чтоб «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям!» Почему-то Беньовский называл остров Тапробаной.
Идея понравилась. Особенно хорошо было мечтать о Тапробане долгой камчатской зимой. Даже шкипер казённого галиота «Святой Пётр» Максим Чурин сказал, что не прочь попытать счастья в тропических морях. Как только море очистилось ото льда, заговорщики решили под угрозой оружия отобрать «Святой Пётр» у Нилова и плыть на нём на желанный остров.
Когда делегация ссыльных явилась к «начальнику Камчатки», тот, как обычно, спал после очередной попойки. Разбуженный капитан, не разобрав, схватил Беньовского за галстук и чуть не задушил. Спасая товарища, Василий Панов выстрелил. Нилов упал, обливаясь кровью, и вскоре умер.
Через несколько дней семеро ссыльных приготовились в путь. Но их ждал сюрприз: желание отправиться в «Город Солнца» неожиданно изъявили… почти все жители Усть-Большерецка!

Первые русские в южных морях
Русский галиот XVIII века — небольшой деревянный парусник длиной около 17 метров. На эту посудину, буквально вповалку, набилось около семидесяти человек: ссыльные офицеры, моряки с разных судов, солдаты-охранники, промышленники-зверобои, портовые грузчики, коряки, камчадалы — с жёнами, детьми, собаками и нехитрым скарбом,
а также пушками, мехами и товарами с большерецких складов. Запас продовольствия был рассчитан на 2 года, но для внезапно выросшей команды его было явно маловато.
Время от времени останавливались у островов, разводили костры, сушились и готовили пищу. Когда пошли совсем незнакомые места, штурман Герасим Измайлов отказался плыть дальше — его вместе с семьёй коряков Паранчиных высадили на о. Симушир, где они прожили несколько лет жизнью Робинзонов.
У берегов Японии припасы кончились. Беньовский решился зайти в гавань Ава. Японские власти помогли с продуктами, но из гавани не выпускали. Русские прорвались в море с боем. Через 3 месяца плавания вдоль Японского архипелага и островов Рюкю, галиот достиг о. Формоза (Тайвань).

Негостеприимный тропический рай
Формоза — большой тропический остров, в то время не принадлежал ни одной державе. Осмотрев берег, офицеры решили, что он подходит для создания колонии, а Беньовский убедил остальных, что это и есть — Тапробана. Крошечное поселение туземцев, казалось, можно не принимать во внимание. На беду, это оказался посёлок китайских пиратов. Они неожиданно напали на высадившихся колонистов.
В перестрелке погиб поручик Панов и двое моряков. Пушки галиота разнесли хижины пиратов вдребезги, однако от берегов Формозы пришлось бежать. Куда плыть дальше — никто не имел понятия. Со встреченной джонкой кое-как добрались до ближайшего крупного порта — португальской колонии Макао.
Беньовскому приходит в голову идея освободить Формозу от пиратов при помощи португальцев. Он представляется наместнику посланником польского короля и от его имени просит помочь в основании колонии. Португалец польщён, но не имеет возможности помочь. Тут как раз в порт зашли два французских фрегата. Беньовский решает просить помощи Франции.
Однако ближайшие французские власти далеко — на о. Маврикий, в южной части Индийского океана. К тому же во время стоянки в Макао умер единственный опытный судоводитель — Чурин, а также старик-камердинер и ещё несколько человек. Беньовский идёт ва-банк — он продаёт галиот и меха, захваченные на Камчатке, и договаривается с французами о перевозке своего отряда во владения Луи XV. Самоуправство поляка вызвало гнев и растерянность среди его спутников. Казалось, мечта о Городе Солнца растоптана. Кое-как Беньовский втолковал им свой замысел.
Но И. Степанов далее следовать с бунтовщиком отказался. Впоследствии Екатерина простила его, но Степанов в Россию не вернулся и поселился в Лондоне. Остальные беглецы опять пустились в путь. Колониальную администрацию на Маврикии о. Формоза не заинтересовал, оставалось обратиться к самому королю. В июле 1772 г., потеряв в изнурительном плавании многих товарищей, горстка дальневосточников высадилась в г. Порт-Луи, в Бретани.

На французской службе
Ступив на землю Франции, Беньовский понял, что единственная возможность добиться хоть какой-то поддержки — это служба королю. Беглый поляк блистал в парижских салонах, по его рассказам модный композитор Франсуа Буальдё даже сочинил оперу: «Беньовский, или ссыльные на Камчатке». Через 8 месяцев прожигания жизни Мареку удалось добиться аудиенции у морского министра — де Бойнеса. Министра приятно развлёк этот симпатичный молодой человек, то ли венгр, то ли поляк. Его рассказы о подвигах на краю света, о пылкой любви юной красавицы — дочери губернатора, то ли Лейлы, то ли Лукерьи (чёрт разберёт эти труднопроизносимые русские имена!), о схватке на шпагах с жестоким тираном-отцом, восстании в грозной русской крепости, осаде бесчисленными толпами казаков и бегстве героя-любовника с отрядом преданных друзей на стремительном клипере — были не хуже романов Ричардсона и Руссо. Да и бумаги, добытые им у русских — карты северной части Тихого океана, наверное, пригодятся грандиозной экспедиции де Лаперуза, которая принесёт славу Франции! Беньовский и его люди были приняты на французскую службу, в особый «корпус волонтёров». Но Формоза — далеко и не имеет значения для Франции. Если уж основывать новую колонию — так на Мадагаскаре, чтобы контролировать морские пути вокруг Африки. Беньовский согласился — а что он мог поделать! Однако половина его спутников и слышать не хотели о том, чтобы вместо Тапробаны плыть на невесть какой остров, к тому же не как свободные люди, а на службе у врага России — французского короля. Пешком, не зная ни языка, ни дороги, 17 камчатских жителей (солдаты, промышленники, купцы с жёнами и детьми — ни одного из ссыльных) отправились в Париж и нашли таки русского консула. Екатерина простила всех, но повелела отправляться домой — в Сибирь.
Остальных французские военные корабли в начале 1774 г. доставили к берегам Мадагаскара, где близ устья реки Антанамбалана они основали форт Луисбург.

Король Мадагаскара

Неоднократные попытки европейцев закрепиться на мадагаскарском побережье неизменно оканчивались неудачей — местные племена были слишком многочисленны и агрессивны. Небольшая русская колония поначалу тоже понесла потери. Но вскоре Беньовский сумел обезопасить спутников от стрел туземцев. В этом ему помогла неудержимая фантазия авантюриста.
Он узнал, что много лет назад во время набега работорговцев была схвачена дочь вождя одного из племён.
Скорее всего, девушка закончила свои дни на сахарных плантациях, но Беньовский распустил слух о том, что она вышла замуж за некоего французского дворянина. И теперь он, сын удачливой принцессы, вернулся на родину. В качестве доказательства своего благородного происхождения самозванец предъявил серебряный амулет с тотемом рода рамини — зверьком бабакотой. Кабар (съезд старейшин) восточного побережья признал Беньовского «ампансакабе» — наследным вождём. Реальной власти, впрочем, это ему не давало, но в русской колонии под французским флагом теперь можно было спать спокойно. А Беньовский к своим липовым титулам добавил: «король Мадагаскара».
Однако внутри самой колонии дела шли плохо. Тропики вообще расслабляют, а тут ещё: «от каждого — по способностям». Через несколько лет наиболее деятельные члены общины во главе с приказчиком Чулошниковым покинули её в поисках лучшей жизни. Вроде бы они добрались до Кейптауна, где смешались с разноязыким народом этого перекрёстка морских дорог. Кто-то, наверное, ушёл к местным. Многие умерли от тропических болезней. Численность колонистов стремительно падала. Беньовский решил призвать в Луисбург новых колонистов из Европы.

В Новом Свете
В отличие от решительных жителей Камчатки, ни французов, ни англичан, ни даже земляков-австрийцев уговорить ехать на край света Беньовскому не удалось. Но в Париже он встретил Бенджамина Франклина — посла восставших североамериканских колоний. Идеи свободы, равенства и братства Франклину были не чужды, однако он рассчитывал воплотить их в Америке. Беньовского увлёкли масштабы американской революции — там были возможности, не сравнимые с жалкой, прозябавшей в нищете колонией. Он едет в Америку и участвует в войне за независимость.
Революция победила. Однако молодая Америка быстро позабыла свои юношеские идеалы — страна лихорадочно принялась за первоначальное накопление капитала. Американцы даже не отменили рабство! Беньовскому было неинтересно просто делать деньги. Он пытается основать «Город Солнца» на американской земле — безуспешно.
Он возвращается в Европу и пытается найти единомышленников среди эмигрантов, хлынувших за океан — безуспешно! Наконец, он вновь вспоминает о маленькой колонии на берегу Индийского океана.
Теперь Беньовский понял, что у предприимчивых американцев есть чему поучиться. Даже в Городе Солнца у граждан должны быть и обязанности, и деньги для поощрения за их выполнение. «Король Мадагаскара» берёт кредит
у балтиморских коммерсантов, закупает сельскохозяйственное оборудование, стройматериалы, товары для обмена с аборигенами, и на американском судне отправляется из Балтимора в Луисбург, где он не был около 10 лет.

Крушение

Возвращение Беньовского на Мадагаскар в 1785 г. можно было бы назвать «триумфальным». Радостные подданные встречали его цветами и выстрелами из пушек! Если бы… всё население Луисбурга теперь не состояло из 30 мальгашей и 2 русских. И если бы, возвратившись на берег, он не обнаружил, что и американский бриг, и все закупленные им товары — исчезли. Мечта о Городе Солнца естественным образом умерла.
Новые обстоятельства — новые идеи. Беньовский задумывает повторить на африканской земле замысел Франклина — объединить под своей властью малагасийские племена и основать настоящее — сильное, независимое королевство. Луисбург переименован в Маурицию. «Король» разворачивает активную дипломатическую деятельность. Вожди вроде бы уже готовы объединиться…
До французского наместника на Маврикии доходят слухи о действиях Беньовского, не совместимых с положением мелкого наёмника. Он посылает небольшой вооружённый отряд, чтобы арестовать излишне шустрого поляка для разбирательств. Накануне Большого Кабара Беньовскому очень пригодилась бы маленькая победоносная война. Будущий король решает дать отпор французам и вместе с туземным войском укрывается в форте. При приближении французов Беньовский подносит факел к фитилю пушки, и… шальная пуля убивает его наповал.
P.S. В 1996 г. банк Словацкой Республики выпустил серебряную монету по случаю 250-летия со дня рождения великого авантюриста Морица Бенёва — самого знаменитого сына словацкого народа. Монета имеет достоинство 200 крон (около 180 руб.). На гурте монеты выгравирована латинская надпись: «IN ADVERSIS ET PROSPERIS» («В испытаниях — счастье»).

Текст Юрия Зуенко. Материал опубликован в бортовом журнале «Владивосток Авиа» № 29, 2006 г.