Западная (в широком смысле слова) мода пришла на Камчатку с первыми отрядами землепроходцев. Некоторые характерные черты камчатской моды: стремление части аборигенов к заимствованию элементов одежды завоевателей (у ительменов и курильцев), длительное сохранение устаревших форм одежды (выражения «капризная», «непостоянная» – не о камчатской моде!), невероятная дороговизна (а часто и недоступность) самых простых тканей и предметов гардероба. Как и в Европейской России, костюм на Камчатке вплоть до начала ХХ в. позволял определить сословную принадлежность его обладательницы, а также размер её достатка, возраст, семейное положение.
А как роскошен в этот период костюм казачки! «Костюм казачки, её соболья шапка, суконный кунтуш, отороченный бобром и подбитый лисьим мехом, её нагрудник из сукна, подбитый соболем и обшитый золотыми галунами, её шёлковая, украшенная галунами юбка, её чулки, обувь и перчатки обходятся в 150–200 руб. по московским ценам, и в этом отношении казачки сумели перещеголять жён многих крупных капиталистов в России» . Денежное жалование конного казака на Камчатке в начале XVIII в. составляло 7 рублей в год, так откуда такая роскошь? Для примера, камчатский приказчик «из лучших» дворянин Иван Енисейский, убитый на Камчатке в 1715 г., оставил в наследство жене собранное всего за один год множество пушнины, в том числе только шкурок соболей 6 тыс. штук. У гораздо «худшего» приказчика Петриловского опись конфискованного имущества, нажитого на Камчатке в 1715–1716 гг., занимает почти пол-страницы в «Историческом очерке главнейших событий в Камчатке» А. С. Сгибнева . Вот такой камчатский источник модных тенденций.
Все завозимые товары находили сбыт, залежаться могли только «взятые в чересчур большом количестве такие почти лишние тут вещи, как кружева, зеркала, гребёнки». Обращают на себя внимание слова «почти лишние» – значит, на Камчатке покупали и эти товары.
Вообще же жить на Камчатке в XVIII в. по многим причинам было тяжело и страшно – и камчадалам, и казакам, а также их жёнам и дочерям. Однако жили и даже одевались нарядно.
В 1787 г. Лаперуз подтверждает, что «камчадалы перенимают обычаи их завоевателей, женщины уже делают причёски и одеваются по русской моде»
Ж. Б. Лессепс, который совершил путешествие через всю Камчатку, отмечает: «...женщины одеваются наподобие русских баб, одежды которых очень известны… По дороговизне чрезмерной всякого рода шёлковых материй в Камчатке женские наряды очень убыточны, и принуждают иногда их одевать в мужское платье» . Относится ли последнее ко всем женщинам Камчатки, или только к ительменкам, чья традиционная одежда напоминала мужскую, автор не уточняет.
В Большерецке на балах танцевали польский танец, контрданс и даже менуэт, а «наряды женские не без искусства и попечения. Они надевают на себя или всё то, что им покажется щеголеватее или драгоценнее. Нарядныя платья по большей части шёлковыя, и судя по тамошней торговле, очень дорого стоят для них». Танцевать менуэт в сарафане нельзя, следовательно, «шёлковые платья» могли соответствовать моде того времени. А это платья в английском (с турнюром) или французском (с панье) стиле, а также платья «полонез». Бытовали ли они на Камчатке в XVIII в. – вопрос пока открыт.
Лаперуз на ассамблее, устроенной французами для жителей Петропавловского порта, насчитал всего «13 женщин, одетых в шелка, из которых 10 было камчадалок… (тремя другими были русские попадья, дьячиха и прапорщица; по своей сословной принадлежности первые две женщины должны были носить традиционное русское платье. – Н. Д.). Камчадалки так же, как и русские, имели на голове шёлковые платки, почти такие же, какие носят мулатки в наших колониях»
И. Ф. Крузенштерн в 1804 г. сообщает, что «по прибытии нашем в Петропавловск скоро приметили мы великую перемену в одеянии тамошних жителей, а особливо женского пола». Хотел ли он отметить, что благодаря привезённым на «Надежде» товарам жители стали одеваться лучше, то ли женщины всячески стремились понравиться приезжим в новых нарядах?
Уделяет достаточно много внимания женским нарядам В. М. Головнин, который провёл на Камчатке две зимы в 1809–1811 гг. «Женщины, как русские, так и камчадалки, следуя всеобщей склонности своего пола, любят наряды и веселости» . Первыми женщинами, с которыми встретился Головнин на Камчатке, были попадья с причтом и жены унтер-офицеров Петро-павловского порта. Все они были званы на вечёрку, куда и явились во всей красе. «Около пятидесяти женщин наполнили наши комнаты и, как пагубная мода не слишком ещё распространила своё владычество на сей уединённый край, то почти все они явились в прародительских нарядах, прошедших через многие поколения и доставшихся им по наследству. На некоторых были парчовые, на других бархатные, а иных гарнитуровые мантильи на собольем меху. Головы были убраны богатыми парчовыми или штофными платками огромной величины, которые, быв сложены разными манерами, в разных видах возвышались над их головами; шеи их украшались многими ожерельями, а пальцы были унизаны перстнями и кольцами» . Подобный наряд бытовал среди зажиточных мещан и купечества и в XVIII, и в первой половине XIX в.
В Нижнекамчатске, куда позднее отправился Головнин, проживали и настоящие дамы: жена начальника области генерал-майора Петровского, жена подполковника Сибирякова, её племянница, а также жёны чиновников и купцов. В 1810 г. на Камчатку приехал коллежский асессор Кох с двумя дочерьми. Описания нарядов этих дам Головнин не даёт, но и платья, и верхняя одежда должны были иметь завышенную талию. Нарядные платья шились из лёгких тканей, обычно имели короткие рукава и были сильно декольтированы. Каково же было дамам в подобных платьях в холодном, подверженном частым наводнениям Нижнекамчатске?
Что касается камчадалок, то Головнин отмечает, что «женщины прясть, ткать, вязать, вышивать совсем не умеют» . Однако при этом, как сообщает другой источник, близкий по времени, «камчадал чрезвычайно опрятен… Камчадалка готовит кушать в шёлковом платке с золотыми цветами, часто в шёлковой телогрейке»
В. Войт сообщает о камчадалках середины XIX в.: «Между женщинами встречаются дивной красоты, о нарядах бедных девиц заботятся жёны начальников. Когда их в первый раз убрали да одели по моде, что делалось в доме начальника, то их даже не узнали родители, собравшиеся на вечёрку, и смотрели как на приезжих из других концов России»
Впервые нарядила камчатских девиц по моде жена начальника Камчатки П. И. Рикорда Людмила Ивановна Рикорд. Она приехала на Камчатку в возрасте около 24 лет и поселилась в упомянутом выше «доме начальника» – крошечном домике в 4 комнаты.
«Очень милая особа, не имея детей, она собрала к себе пять хорошеньких девочек, дочерей дьячков и мещан, прилично одела их, выучила грамоте и танцам»Людмила Ивановна прожила на Камчатке 5 лет. Головнин упоминает также и сестру Рикорда, приехавшую на Камчатку. Эти дамы действительно должны были удивить местных жителей своей одеждой.
Удивительный пример преодоления модой пространства материков и океанов отмечает А. Шамиссо, посетивший Камчатку в 1816 г.: «У господина Кларка (американца, живущего в Петропавловске) я впервые увидел портрет, который потом часто встречал на американских судах. Американские торговцы распространяли его и на островах и побережьях Тихого океана. Это был искусно написанный на стекле рукой китайского мастера портрет госпожи Рекамье…»блистательной красавицы эпохи и законодательницы мод. Глядя на подобный портрет где-нибудь на берегах Берингова моря, поневоле удивишься…
С супругой приехал на Камчатку в 1828 г. А. В. Голенищев; в Петропавловске она умерла и была похоронена. Следующий начальник Камчатки Я. И. Шахов прибыл с дочерью в 1835 г. Эти женщины, а также жёны чиновников и офицеров, тоже должны быть одеты по европейской моде.
При губернаторе В. И. Завойко (1850–1855 гг.) Петропавловск стал областной столицей, расцвёл и оживился, и дамы получили множество возможностей показать свои наряды. Общество каталось на катерах, устраивало пикники, маскарады, собиралось на балы у губернатора. Говоря об одном из праздничных вечеров, К. Дитмар замечает: «Для Петропавловска общество было очень блестящее, приходилось даже изумляться тому, как можно иметь здесь такие разнообразные и роскошные туалеты» Язык Дитмара, который описывает петропавловские развлечения, местами приближается просто к колонке светской хроники: «более 80 человек в изящных туалетах наполнили по-праздничному разубранные и освещённые комнаты. Опять танцевали до утра, приглашенных угощали самыми изысканными кушаньями и тонкими лакомствами»
Дитмар также сообщает несколько интересных «модных» эпизодов. Две девушки из с. Мильково, получив в качестве премии за изготовление крапивного полотна золотые с гранатами брошку и серьги, «отказались от подарков, мотивируя свой отказ тем, что весь их костюм не вяжется с такими богатыми украшениями» Жена тойона с. Хайрюзово по случаю приезда гостей «принарядилась в голубое ситцевое платье»
Юлия Завойко не упоминает ничего о дамских туалетах, кроме одной важной детали: «А у дам сколько хлопот с туалетом! Модисток нет, надо самим приняться за дело»Описывается эпоха до распространения швейных машин и тем более готовой одежды – камчатским дамам, желающим получить новое платье, было чем заняться в долгие вечера.
В фондах КГУ ККОМ хранится уникальный фотоальбом (альбом Дыбовского) со снимками Камчатки 1883 г., где представлены в том числе и женщины всех сословий и возрастов. Мы можем увидеть чиновниц, жен и дочерей американских торговцев и российских купцов, жену священника, мещанок, крестьянок, детей и подростков. Благодаря современным технологиям можно внимательно рассмотреть особенности фасона платьев, их отделки, иногда даже фактуру ткани.
Модно и со вкусом одеты три дочери американского торговца Ф. Люгибеля: обтяжной корсаж с узкими рукавами, платье плотно прилегает к бёдрам (новый фасон, появившийся к 1870 г.), сзади имеется драпировка. Платья отделаны стеклярусом; у девочек одинаковые медальоны.
Платье жены окружного исправника Попова нельзя назвать изящным, но в то же время, говоря современным языком, оно «в русле модных тенденций». Наряд тоже отделан стеклярусом, дама надела небольшую шляпку с поднятой вуалью.
Жена протоиерея П. А. Донского, благочинного камчатских церквей, одета очень просто, по-мещански, на голове платок, повязанный «головкой» – с узлом спереди. А вот её шаль с орнаментом и кистями вполне может быть дорогой, «парадной».
Отстав от моды на 15 лет, оделась жена г. Топольского. На ней платье с кринолином, который перестали носить с 1867 г. А вот у девочки Топольской королевская по роскоши горностаевая шубка.
Характерной особенностью костюма купцов и мещан является сочетание форм русского народного платья с элементами европейской моды, но, как правило, сильно отстающей во времени. Замечательную по разнообразию картину представляет одежда семейства мильковского купца Бушуева. Мать семейства одета столь же старомодно, как и г-жа Топольская, но при этом по-своему изящно и сдержано; голова покрыта косынкой с длинными концами. У молодой женщины с ребенком косынка с кружевами. Четыре незамужние девицы (одной из них лет 5–6, другой ещё меньше) носят одинаковые по форме шапочки из тёмного меха поверх косынок с длинными концами. Платья двух старших девушек сшиты из одинаковой ткани. Кстати, практически на всех снимках сёстры всех сословий одеты или одинаково, или их одежда сшита из одинаковой ткани.
На примере одежды мещан Машихиных мы видим, что мать семейства одета в наряд, практически не отличающийся от крестьянского, в то время как дочери одеты уже по моде.
Наряд крестьянки очень похож на женский наряд, описанный Д. Кеннаном в 1865 г.: «На невесте было надето ситцевое платье с яркими узорами, безо всяких украшений. О покрое платья я не могу судить, так как ремесло портних всегда было для меня такою же тёмною наукой, как магия. Голова невесты была покрыта красным шёлковым платком, приколотым спереди маленькой вызолоченной булавкой
В начале ХХ в. очень модны меховые гарнитуры – боа и муфта. Самые дорогие из них изготавливались из русских (чаще всего камчатских) соболей. 1 000 долларов стоит такой гарнитур в рассказе О. Генри «Русские соболя» (1907 г.), а подобный ему из американского соболя с Аляски – только 21 доллар. «Камчатские соболи доходили в Америке до 200 рублей шкурка, а были и такие шкурки, что за них американские щеголихи платили и по 400 рублей» В 1909–1917 гг. Петропавловск – областная столица, город чиновников, которые приезжают с жёнами и дочерьми. Мы можем увидеть многих из них на групповой фотографии с губернатором Н. В. Мономаховым (ок. 1914–1916 г.). На дамах роскошные меха: огромные муфты на подкладке, боа, лисий палантин; пышные причёски в «греческом» стиле, перехваченные лентой, светлые туфельки на фигурном каблуке.
На фотографии «Главная улица Петропавловска» (1913 г.) сняты горожане, идущие из собора. Увеличив фрагменты снимка, можно рассмотреть длинные рединготы, узкие прямые юбки, большие шляпы.
В начале ХХ в., благодаря железной дороге до Владивостока и строительству в 1911 г. пристани Добровольного флота в Петропавловске (в связи с чем увеличилось количество рейсов судов на Камчатку), расстояния между Петропавловском и Центральной Россией сократились в разы. Выехав в модном наряде из Петербурга или Москвы, женщина могла достичь Петропавловска уже менее чем за месяц. Самые последние модные новинки не успеют устареть!
Следует отметить, что в конце XIX – начале XX вв. многие женщины – учащиеся, работающие, т. н. «прогрессивные» – вовсе не стремились во что бы то ни стало следовать моде. Самый популярный наряд у этой категории женщин – строгая белая блузка и простая темная юбка. На фотографии 1901 г. девушка в подобном наряде идёт по улице Петропавловска, её блузка украшена галстуком-бантом, в руках зонтик, на голове шляпка.
Очень простой была в этот же период одежда камчадалок отдалённых сел: юбка, часто с оборкой по подолу, и кофта; одежда шилась из ситца или сатина. Наряд дополняли фартук с «плечиками» или передник, повязанный высоко на талии, платок на голове и плечах.
Странные вывихи моды можно было наблюдать в начале ХХ в. на Командорах. «Женщины все одеты по-европейски с претензией на моду. Многие в шляпках. Поражает разнообразие запахов: то разит какой-то падалью, то едким рыбным запахом, то вдруг вы чувствуете дыхание весны… Весной попахивало потому, что все алеутки вышли встречать пароход, умастивши себя духами, помадами»Работавшие на промыслах алеуты вместо денег получали за добытых зверей ненужные предметы роскоши и спиртные напитки.
Подробную информацию об одежде жителей Большерецка конца XIX – начала ХХ вв. содержат рукопись Д. П. Логинова «Большерецкий острог» (фонды КГУ ККОМ) и книга Е. Ф. Лангбурд «Дорога в полтора века». Оба автора уделяют женской моде достаточно внимания.
Большерецкую моду «привозили из Гавани» («Гаванью» именовали Петропавловск), а также заимствовали из журнала «Нива»
Праздничной женской одеждой чаще всего была светлая кофточка с узкими и длинными рукавами, с высоким стоячим воротничком, застёгнутым на многочисленные пуговки, и длинная чёрная юбка (обязательна была и нижняя юбка с кружевами). Талию перехватывал широкий пояс из тиснёной кожи с металлической пряжкой. Нарядной обувью были тёмно-коричневые башмачки на среднем каблучке.
Именно в таком наряде вышла к сватами большерецкая жительница Виринея Логинова в 10-х гг. ХХ в. А хотела выйти в другом – «новом сиреневом из тонкой шерсти, сшитом по модному журналу. Платье было красиво отделано тёмно-сиреневыми лентами, кружевными прошвами с маленькими перламутровыми пуговицами»Однако сестра сказала, что платье для сватов слишком нарядно, и показать себя надо поскромнее. На последней вечёрке перед свадьбой невеста была одета в голубое платье из дорогой узорчатой ткани и низкие сафьяновые сапожки с серебряными пряжками. Жених Виринеи погиб перед самой свадьбой, и подвенечного платья она надеть не успела.
В фондах Соболевского районного историко-краеведческого музея имеется подвенечный наряд камчадалки с. Мономахово Марии Спешневой: кофта и юбка из тонкой белой хлопчато-бумажной ткани с фактурным переплетением. Круглый отложной воротничок обшит машинным кружевом. Юбка прямая, с оборкой сзади, с широким защипом у подола, орнаментирована тремя кружевными полосами. Наряд был сшит в 1918 г. подругой невесты Марией Николаевной Ворошиловой из соседнего с. Устьевое.
Пожилые женщины в Большерецке надевали на голову чёрную сеточку или нарядную кружевную наколку. «Вместо юбок наряжались в длинно-складчатые платья, и потому при ходьбе весьма элегантно придерживали подол пальцами левой руки»Праздничные причёски женщин напоминали «причёску японской дамы» – высокие, с большой шишкой из волос, украшенные гребёнками со стеклянными «самоцветами»
Голову женщины покрывали платками, жены и дочери зажиточных торговцев могли нарядиться и в шляпки. Некоторые большерецкие дамы даже носили корсеты.
В зажиточной семье Логиновых было две машинки «Зингер», все дочери отлично умели шить, изготовили себе приданое. На внутренних сторонах сундуков с приданым были наклеены картинки с модными туалетами. Шить, кроить, плести кружева научила девиц большерецкая жительница Дарья Фавстовна Селиванова, которая «раньше жила в городе, слыла белошвейкой, модниц одевала» А Прасковья Николаевна Логинова (Иванова), жена их брата, диакона Н. Логинова, «разбиралась в моде, обладала хорошо развитым вкусом, прекрасно одевалась» , тому же учила и сестёр.
В 30-е гг. ХХ в. пострадавшая от репрессий семья Логиновых-Федотьевых жила очень трудно. Для восьми девочек перешивали старые юбки и платья.
«Как хорошо, что раньше мы не жалели материи на платья и юбки, – радовалась Виринея, раскладывая широченную “дореволюционную” юбку из немыслимо-красивой синей ткани. – Вон какая ширина!.. Четыре юбочки выйдет. Да еще Леночке и Пане жилеточки новые» Наверно, многие жители Камчатки в это время «радовались» тому же. Но это уже другая история.
.png)
